Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn] - Франсин Риверс

— Я останусь с женщинами, Атрет.

Он иронично улыбнулся.

— Место жены — рядом со своим мужем.

Рицпа так и вспыхнула.

— Я не твоя жена.

— Да, это верно, но я подумал, что остальные женщины пришли сюда со своими мужьями, и я не уверен, что они обрадуются твоему вторжению.

Снова наступило неловкое молчание, потому что никто, судя по всему, не знал, что на это сказать. Не находя слов от возмущения, Рицпа пришла к выводу, что этот человек для нее — сущее наказание.

Тут между Прохором и Тимоном вперед вышла Камелла.

— Я слышала, Атрет, что ты сказал, и ты абсолютно прав. Рицпа, я плыву с братом и его женой и просто уверена, что они будут мне очень благодарны, если я избавлю их от своего вторжения. — Она улыбнулась Рицпе. — Я буду только счастлива, если ты присоединишься ко мне и моей дочери, Лизии. Пошли. Покажу тебе, где мы расположились.

— Спасибо, — с облегчением вздохнула Рицпа, давно ждавшая удобного повода, чтобы уйти.

— Вартимей и другие будут рядом, — сказала Рода, и Камелла сверкнула глазами. Рицпа поняла, что Рода сказала это не столько для того, чтобы обнадежить Атрета, сколько для того, чтобы намекнуть на неуместные действия со стороны Камеллы.

— Если вы хотите, чтобы мы остались с вами, мы останемся, — сказала Камелла, не обращая внимания на Роду, а говоря это ее брату.

Мужчина выглядел совершенно подавленным.

— Делай, как считаешь нужным, Камелла.

— Конечно, делай, как ты считаешь нужным, — произнесла Рода и отвернулась.

В этот момент Халев проснулся и заплакал.

— Возьми его, — сказал Атрет, передавая Рицпе мальчика.

Рицпа пошла за Камеллой. Матросы останавливались и зубоскалили им вслед.

— Атрет не христианин, так? — сказала Камелла, не обращая внимания на матроса, отпустившего ей вслед непристойную шутку.

— Нет, — уныло ответила Рицпа.

— Мы себя ведем не так, как подобает христианам, — сказала Камелла. Она улыбнулась, как бы извиняясь. — Ты думаешь, Атрет захотел уйти из–за моих трений с Родой?

— Думаю, что нет, вряд ли Атрету было до этого дело. Просто для нас это была трудная ночь. — Рицпу передернуло от страшных воспоминаний. Она оглянулась и увидела, что Атрет стоит в стороне от остальных. Думал ли он о том, что он сделал минувшим вечером? Испытывал ли он чувство вины или угрызения совести? Он сказал, что нет, но когда он говорил с ней по пути в Ефес, за его раздражением чувствовалась боль.

О Иисус, прошу Тебя, дай ему ощутить покаяние, которое ведет к спасению. Исследуй меня, Господи, и очисти меня. Сделай меня Своим орудием в Твоих руках, а не рабом моей собственной слабости.

Халев стал ворочаться у Рицпы на руках, потом недовольно закричал.

— Я возьму свои вещи, — сказала Камелла и взяла постель и другие принадлежности с балки, которая проходила вдоль внутренней стены палубы. — Там есть место, возле мачты и тех бочек. — Она взглянула на ребенка в руках Рицпы. — Он, наверное, голоден. Ты пока покорми его, а я пойду, поищу одеяла, которые Иоанн оставил для тебя. Атрет сможет сам о себе позаботиться.

Сразу после того как она ушла, к Рицпе подошел Атрет. Глядя на его выражение лица, она поняла, что произошло что–то ужасное.

— Нам нужно убираться с этого корабля.

— Зачем?

— Покормишь его потом, — сказал Атрет, оглядываясь. — Только что на корабль поднялся римский сотник с шестью воинами.

— О Господи.

— Пошли, женщина.

— Если я перестану его кормить, он закричит, и это только привлечет к нам внимание, — быстро проговорила Рицпа. — Сядь рядом со мной.

Атрет замолк, и тут она услышала приближающиеся шаги кованых сандалий. Атрет медленно обернулся и, судя по его виду, приготовился к сражению. Увидев воинов, Рицпа ухватилась за край его туники. Офицер говорил с Парменой и другими пассажирами.

— Только не дергайся, — сказала Рицпа, вскочив на ноги. — Когда она перестала кормить Халева, ребенок закричал. Ее сердце бешено заколотилось. — Прошу тебя. Подожди.

— Нас предали, — сказал Атрет, когда сотник повернулся и посмотрел в его сторону. Рицпа никогда не видела Атрета в таком страхе и гневе. — Они теперь не оставят меня в живых.

— Атрет, не делай этого! — воскликнула Рицпа, протянув руку, чтобы остановить его.

Он оттолкнул Рицпу, очевидно, забыв о том, что у нее на руках ребенок. Она потеряла равновесие и, падая, ударилась спиной о мачту. Халев снова закричал. Прижимая ребенка к себе, Рицпа с трудом поднялась.

— Нет!

Сотник увернулся от кулака Атрета, резко развернулся и нанес тяжелый удар ногой. Атрет отлетел назад. Его нога наткнулась на смотанный канат, и германец, не удержавшись, рухнул спиной на палубу. Не успел он прийти в себя, как офицер вынул свой гладий и приставил его к шее Атрета.

— Не убивай его! — закричала Рицпа. — Пожалуйста!

Римский сотник невозмутимо возвышался над германцем, готовый к дальнейшей схватке. Он был таким же рослым и сильным, как и Атрет.

— Я сюда пришел не для того, чтобы убивать его, — неприветливо произнес он.

Атрет почувствовал, как холодное острие исчезло с его шеи. Сотник встал, отошел назад и спрятал свой гладий мягким и быстрым движением, отработанным многолетней практикой.

— Извини, Атрет. Привычка. — Он протянул руку, чтобы помочь германцу подняться.

Не воспользовавшись его помощью, Атрет встал сам.

— Вольно, — шутливо сказал ему сотник. Он снял свой шлем. Это был приятного вида мужчина с седеющими висками и загорелым лицом, на котором уже начинали появляться морщины. — Меня зовут Феофил, — сказал он Рицпе и Атрету. Затем он посмотрел на сердито уставившегося на него Атрета и слегка улыбнулся ему. — Я здесь для того, чтобы показать тебе путь домой.

ДОБРАЯ ЗЕМЛЯ

И иное упало на добрую землю…

12

Атрет почувствовал, как кто–то трясет его за плечо, и проснулся. Прямо над ним развевался квадратный парус, который гнал корабль по ветру.

— Ты присоединишься к нам на утренней молитве, брат?

Атрет открыл один заспанный глаз и заорал на юного Вартимея, стоявшего над ним:

— Я тебе не брат, парень. А если ты меня еще раз разбудишь, клянусь, я раздроблю тебе все кости твоей руки.

Вартимей ушел.

Атрет натянул на голову одеяло, закрываясь от света звезд и холодного ветра.